Главной священной книгой иудеев является Ветхий Завет. Главной священной книгой христиан – Библия, состоящая из двух частей – Ветхого Завета (примерно 80% Библии) и Нового Завета (около 20% Библии). Итак, христианство составляет с иудаизмом практически одно общее идеологическое древо, на котором Новый Завет – лишь малые побеги и веточки. На словах христиане веками стараются отмежеваться от иудеев, доказать даже, что они де с ними антиподы, по крайней мере – два качественно различных плода. Христиане даже, не смущаясь своей однодревности с иудеями, сравнивают иудаизм со зловонием, а христианство с ароматом. Но как могут на одном древе соседствовать мерзость и пряность, отрава и лекарство? Уже сам факт сосуществования на одном дереве должен был бы заставить христиан задуматься, но они, к сожалению, не задумываются. Мрачное соседство их не коробит, вонючая смрадная идеология Ветхого Завета – общая для тех и других – их не беспокоит, сплошь преступно-уголовные биографии библейских персонажей и гнусные лики этих уголовников на иконах – их глаз не смущает. Они веками поклоняются этим иудейским ликам, слышат и шепчут с благоговением их иудейские имена и это их слух не оскорбляет. Более того, в честь этих уголовников они сами были наречены и продолжают давать эти имена своим детям и внукам. Произошел парадокс: еврейские имена Иван, Михаил, Мария и т.д. стали считаться чисто русскими, в то время как многие евреи стали Станиславами, Брониславами, Владимирами и Святославами, вызывая тем самым у русских и прочих славян определенные антипатии к своим собственным именам при выборе имен для своих детей. Это тоже один из приемов, как, оплевывая свое, насаждать иудофильство. И указанный парадокс – не случайность, а логическая закономерность христианского иудофильства, христианской интернационализации.

Около 1000 лет во всех храмах на всех службах и при всех требах славят иудейские персонажи ежедневно в молитвах, проповедях и песнопениях, превознося их до небес и даже выше. Себя же при этом низвергая до преисподней и даже ниже. Такая традиция оплёвывания своей жизни, своей истории, своей культуры, своих великих и славных деятелей незримыми корнями упирается в христианскую интернационализацию.

Тайно (внутренняя молитва) и явно (голосистые дьяконы) ежедневно сравнивают себя русские православные по тому или иному поводу с каким-нибудь ветхозаветным или новозаветным иудеем и, находя сходство в делах и поступках, гордятся таковым: мы де тоже израильтяне! В средние века называть русский народ народом израилевым было особо лестным для православного слуха: вспомнить хотя бы переписку Ивана Грозного с Курбским.

Насколько православное богослужение пронизано и пропитано иудейским духом, его мнимыми «ценностями» и самими иудеями, не только атеистам, но даже и рядовым верующим трудно представить. Это знали, видимо, только священнослужители, но и они, по общей малограмотности и слепом некритичном звучании литургии и проч., не видели в библейских иудеях ничего, кроме представителей так высоко чтимого христианами «богоизбранного народа». Языковый барьер церковно-славянского языка, на котором происходит богослужение, также многое скрывал и скрывает. Иудофильский интернационализм православия хорошо маскируется и русской, арийской в основе, архитектурой храмов, и русской живописью икон и фресок, лики иудеев, которые в большинстве своем сильно руссифицированы, иногда ласкают взгляд благообразностью, и русской резьбой по дереву и камню, и чеканкой, и славянской вязью и, наконец, тем, что в храме присутствуют прихожане исключительно русской национальности. Но тем хуже, коварнее от этой русской по форме церкви её иудофильское безродно-космополитическое содержание!

Любой еврей из Библии, кто бы он ни был, ставится в пример русскому святому во время службы. Подчеркивается, что вся жизнь русского прошла, оказывается, в подражании не только Христу или Деве Марии, но и какому-нибудь ещё еврею, причём указывается, что русский не смог, тем не менее, достичь тех высот в «святости», каких достиг когда-то тот или иной еврейский «праведник». Самое большое, что смог русский, это приблизиться к «святости» этого еврея и то только потому, что он в жизни подражал этому еврею. То и дело слышится: Александр (Невский), ты – российский Иосиф, Серафим (Саровский), ты – Илия Славный, Владимир (равноапостольный), ты как Павел (Шаул), Сергей (Радонежский), ты как Моисей, Тихон (Калужский), готовься: сейчас облагодетельствуем тебя пением ветхозаветных псалмов, Митрофан (Воронежский), ты как Самуил, Василий (Рязанский), ты как Давид, Ольга (княжна Киевская), ты как, во-первых, апостол Андрей (т.е. брат предателя Христа – Петра), а во-вторых, как Рахиль; Феврония (Муромская), ты как Реввека и т.д. Общая наивысшая характеристика русского святого – «чадо Сиона». Иногда в предчувствии этого блаженства – попадания в еврейский рай – даже рядовые христиане уже называют себя чадами Сиона! О какой же подлинной борьбе с сионизмом можно говорить с подлинно верующими христианами?

Источник

Комментарии:

Метки: ветхий завет | иудеи | религия | христианство | ценности