| «Я не могу иначе…» |
| История | |||
|
Около 630 года н. э. из аварского плена бежал молодой лангобард. Он был ребёнком уведён из области Фриули, что в Северной Италии, в Паннонию, и потому не помнил дороги домой. Обессилив от голода, он упал и в забытьи ему был указан путь. Пойдя в том направлении, он набрёл на ветхий домик пожилой славянки, которая спрятала его от аварских оккупантов, и умело давая еду малыми порциями, выходила доходягу. Когда он набрался сил, дала ему запас продовольствия и показала дорогу домой. Это было, скорее всего, в Верхнем Посавье (ныне Словения), в 70 – 80 км от Чивидале (ныне Италия). Парнишка был из знатной семьи, но, ни какой последующей благодарности своей спасительнице не последовало. Необходимо заметить, что в то время и славяне, и лангобарды притесняемые аварами, между собой так же не ладили. Не известно была ли вещуньей та славянская бабка, но через сто лет, в 730 году н.э. родился правнук того паренька – лангобарда, впоследствии ставший крупнейшим писателем и историком раннего средневековья. Он написал « Историю лангобардов», в которой, помимо прочего, донёс до нас бесценные свидетельства об альпийских славянах, используя старинные предания, в том числе и рассказ своего деда о прадеде. Интересно, что это первое, самое раннее письменное свидетельство о характерном гостеприимстве пожилой славянки по отношению к юноше – путнику почти дословно повторяет весьма распространённый в славянских волшебных, следовательно, весьма архаичных, сказках эпизод: «Шёл, шёл – стоит избушка, взошёл в неё; повстречала его старая старуха, напоила-накормила и стала расспрашивать: куда идёт, зачем странствует? Он рассказал ей… Иван купеческий сын взял хлеба и отправился на сказанное место…». («Народные русские сказки А.Н.Афанасьева. М. 1957. том 2. С. 229. «Царь-девица»). «…едет он день, едет другой, к ночи в тёмный лес въезжает. В лесу том избушка… от ветра шатается…По старому присловью, по мамкину сказанью – «Избушка, избушка, - молвил Иван, подув на неё, - стань …ко мне передом». …глядит из окошка седая старушка и молвит: «Кого бог несёт?». Иван поклонился, спросить торопился: «…Как бы дойти ….?»… (старушка отвечает): «Иди же ты прямо, куда солнце катиться…». («Русские народные сказки». М.. 1965., С.187. «Сказка о Василисе Золотой Косе – Непокрытой Красе и об Иване Горохе»). «Долго шёл он не пивши, не евши. …шёл, шёл – стоит дом Бабы-яги… «Огляделся царевич кругом, увидел тропинку и пошёл по ней : авось куда бог приведёт….стоит в лесу избушка…вошёл.. «Здраствуй, царевич,! – молвила Баба-яга. – Дело пытаешь или от дела лытаешь?» - «Эх, бабушка! Напой, накорми, да потом расспроси». Она его напоила-накормила, и царевич рассказал ей всё без утайки, куда и зачем идёт. Говорит ему Баба-яга: «Иди, дитятко, на море…» Простился царевич с ягою, пошёл на сказанное место… » (Там же. С. 149. «Морской царь и Василиса Премудрая»). Из второго примера видно, что умение юноши правильно вести себя со старушками из избушек не является врождённой вежливостью, но качеством, приобретённым традиционным способом: «По старому присловью, по мамкину сказанью…». Интересно, что в комментариях к труду Павла Диакона отмечается: «Как и другие лангобарды из Чивидале, Лопихиз (т.е. наш герой, бежавший из плена), возможно, понимал местный славянский диалект». (Свод древнейших письменных известий о славянах. Том II (VII - IXвв.). М 1995.. с.495) . И, следовательно, мог быть знаком с азами славянской культуры за что и был обласкан, а не съеден местной ягой- язычницей из противоборствующего племени. Однако устойчивое этническое поведение, в данном случае ритуальное гостеприимство старух по отношению к знающим правильные словесные формулы юношам - странникам, не возникает само по себе, «просто так». Доказано, что ритуалы есть повторение акта Первотворения, прецедента случившегося с Богами. Не являются ли данные эпизоды, случавшиеся и в реальной жизни славян «разыгрыванием» какого либо утраченного славянского мифа? В русских сказках встречающей стороной бывает либо Яга (с вариантами имени), либо просто старуха. Однако в Белорусских и Украинских сказках в той же роли гостеприимной старухи выступают персонажи называемые Святая Среда, Святая Пятница, Святое Воскресенье. А в одной из словацких сказок волшебница Мокушка, живущая в уединённой хижине выхаживает раненное Солнце! Из этих данных явствует, что, скорее всего, прецедентом для последующих ритуальных действий пожилых славянок в отношении юных странников был миф о юном страннике- Солнце (у многих славян солнце это мужчина) по каким то причинам находящимся в бедственном состоянии и спасённым старой, матёрой богиней Мокошь. Мифы о раненном солнце существуют у многих народов из разных мест нашей планеты. Видимо они несут в себе память о каких то глобальных катастрофах в Солнечной системе. Об этом можно прочитать в книгах И. Великовского, например, «Столкновения миров», «Земля в перевороте», «Века в хаосе» и др. По его мнению, последняя крупная природная катастрофа произошла 23 марта 687 г. до н.э., то есть в полнее обозримом прошлом, что повышает вероятность сохранения отголосков этого события в фольклоре. Но вернёмся к «Истории…» Павла Диакона. В другом эпизоде он рассказывает о бесславном нападении лангобардов на альпийских славян: «Фердульф…последовал… за ним по всяким неровным, тяжёлым и непроходимым местам, а его войско, стыдясь не пойти за герцогом, двинулось вслед за ним. Итак, увидев, что они идут против них по крутому склону, славяне мужественно приготовились и, сражаясь с ними больше камнями и топорами…почти всех их, сбросив с коней, уничтожили…Так погибла вся фриульская знать» («Свод….»С. 491)
Аналогичные топоры (топорцы) можно было увидеть у жителей славянских весей от Альп до Карпат вплоть до середины ХХ века. Обратите внимание: на столетней фотографии словенец чисто выбрит, скорее всего, и его предки, контактировавшие с лангобардами, выглядели примерно так же. Ведь название племени «лангобарды» означает «длиннобородые». Если бы народы, окружавшие лангобардов, так же как и они носили длинные бороды, такое название не имело бы смысла. Затейницы – лангобардки подвязывали свои распущенные волосы под подбородком, когда им надо было создать видимость большого количества мужчин в своём племени. Иллюзии другого рода касаются мужчин: с бородой они выглядят значительно старше своего возраста, то есть молодой человек выглядит зрелым мужем, а рано поседевший мужчина может походить на старца. В связи с этим вот что интересно: в архаичных волшебных сказках славян и других соседствовавших со славянами народов мы находим второстепенный, агрессивный, явно иноэтничный персонаж с длинной бородой: «сам с ноготь, борода с локоть», «сам с горшок, борода с вершок», устойчивой характеристикой которого кроме длинной бороды, является прожорливость и неблагодарность за гостеприимство в отношении угощающих его мужчин: «вдруг застучало. Загремело – отворилась дверь и вошёл старичок сам с ноготок, борода с локоток, глянул сердито и закричал на Вечорку…схватил горбушку хлеба и давай его (Вечорку) в голову бить, до полусмерти прибил…потом съел зажаренного барана и ушёл в лес.» («Народные русские сказки А.Н.Афанасьева. М. 1957. том 1. С. З00 «Зорька, Вечорка и Полуночка»). Не всегда этот персонаж маленького роста: «Когда еда была готова, приходит как и в первый день, Кокать – борода по локоть, сам невеликий – под потолок ростом. Просит: Живёт этот персонаж всегда ниже тех мест, где безобразничает, преследующие его герои всегда спускаются вниз: «поднял Кокать этот куст, а под кустом глубокая нора…» («Чарадзейныя казкi». Мiнск 2003. С.185. Перевод с белорусского мой) В логове поверженного длиннобородого всегда много сокровищ и красивых женщин (иногда пленниц, иногда родственниц злодея), на которых женятся герои: «Портупей Прапорщик убил его и забрал у него ключи. …Пошёл Портупей Прапорщик отмыкать покои. Чего только в них не было! И золота, и драгоценных каменьев, и разного других богатств. Наконец он дошёл до двенадцатого покоя ...там сидела Алёна-Пригожуня.» («Чарадзейныя казкi». Мiнск 2003. С.185. Перевод с белорусского мой) Не могу утверждать, что здесь мы имеем смутные воспоминания о лангобардах, однако рассмотренные моменты заставляют задуматься: В Альпах славянские поселения тяготели к высоким местам, лангобарды селились ниже. Лангобарды был богаче славян, так как контролировали торговые пути. Браки между славянами и лангобардами заключались как мирным путём, так и вследствие налётов друг на друга. В «Истории лангобардов»: В сказках: В сказках: Может быть, здесь просматриваются следы этнического ритуального поведения лангобардов по отношению к иноплеменникам?
Слава славянским женщинам! Комментарии:
|
Этническое поведение славянки в «Истории лангобардов» Павла Диакона и фольклорные параллели к нему.
Житель горной Словении, фото начала ХХ века. Из книги Й. Шавли «Венеты: наши давние предки».
Комментарии сайта
ВКонтакте
Facebook| Недавние | Популярные | Случайные |